Вперед! За пррриключениями!
Если вы расстались со своим парнем - это еще не значит, что все и в самом деле кончено. Особенно, если этот парень - вампир. Ведь вы же, в самом-то деле, не думали, что все будет легко, просто и - безопасно? Все еще только начинается. Страшно?
Элис искренне считала, что между нею и Кирстеном все кончено. Считала до тех пор, пока на нее не напали. Кто это был? И зачем ему понадобилось нападать на Элис? И как с этим всем связаны вампиры? Стоп. Вампиры? Тогда единственный, к кому имеет смысл обращаться за помощью - это Кирс.
Благодарности:
Огромное спасибо .Рен за вычитку и ценные замечания.
Глава исправлена и дописана (существенно дописана!).
КирстенКирстен
Твои проблемы – это только твои проблемы. Эту нехитрую истину отец вбивал в мою голову буквально с пеленок. Впрочем, он же, барон Неренгерт, был сторонником и многих других истин – как полезных, так и совершенно никчемных. Таких, как «мы в ответе за тех, кого приручили». Или «мойте руки перед едой». Пожалуй, на каждую гениальную мысль приходилась как минимум одна откровенная глупость. Но, впрочем, это ничуть не помешало отцу проследить, чтобы я все их запомнил, а мне – с достойным уважения сыновним почтением отложить их в своей памяти. Не думаю, однако, что эти, так сказать, афоризмы и в самом деле пригодятся мне на практике – по крайней мере, уж точно не все.
Хотя среди лелеемых отцом образчиков мудрости и… «мудрости» порой попадались и весьма интересные экземпляры. Как, например, о сущности проблемы. В любом случае, отец, как выяснилось впоследствии, сам не слишком рьяно следовал проповедуемым истинам. Ну, или, как минимум, одной из них – той самой, о проблемах. Ровно десять лет назад барон Неренгерт изволил исчезнуть. Пропасть без вести, если угодно. А ежели неугодно – то испариться, раствориться, сквозь землю провалиться… Лично я всегда предпочитал плебейское, но емкое и более чем подходящее к ситуации словечко «слинял». И, разумеется, его проблемы, за неимением иной кандидатуры, обрушились на мою голову. И ладно бы, только это! В соответствии с законом, пропавший без вести глава клана признается таковым – сиречь, пропавшим – лишь по прошествии пятнадцати лет. Так что я как наследник обязан был заботиться о процветании клана, взвалив на свои отнюдь не хрупкие, но к подобной ноше еще все-таки не готовые, плечи весь груз ответственности полноправного главы и… Собственно, все. De juro главой клана я, как ни крути, не являлся. И, по уши утопая в обязанностях, не получал и намека на привилегии. Меня это, разумеется, не радовало. Да и кого бы, положа руку на сердце, устроило такое положение дел?
Я встал с кресла и подошел к окну. Вид на город с высоты пентхауса меня неизменно успокаивал. Огней на уровне глаз практически не было. Разве что где-то вдали. Чуть ниже чинно выстроились окна высотных зданий. И совсем уже у меня под ногами раскинулось беспорядочное мерцание и мельтешение разноцветных огоньков всех сортов и мастей. Город жил своей непонятной, странной и удивительной жизнью.
Карта ночного города разительно отличалась от того, что было днем. Город днем был прост и понятен. Улица. Дом. Библиотека. Колледж. Кафе.
Ночью город преображался как не желающая, чтобы ее узнали, дама на маскараде. Огни манили, гипнотизировали, зачаровывали. Временами я с трудом находил в себе силы оторвать взгляд от этого разноцветного, полного красок великолепия.
Сверкающая роскошь. Паутина мегаполиса.
Сбросив с себя оцепенение, я усмехнулся. Всегда считал, что город – не просто нагромождение бетона, кирпича и асфальта, разбавленное редкими кустарниками и деревцами, а живое существо. Тем более древнее, чем раньше был заложен первый камень его в основание. Впрочем, в литературных источниках я пару раз сталкивался с подобными теориями – теориями, о доказательствах не шло и речи. Так что свои мысли я держал при себе. Хотя это было обычной для меня практикой не только в этом случае. В конце концов, мне хотелось прожить интересную, насыщенную и, что гораздо более важно, долгую жизнь. А если учесть, сколько желающих было сожрать меня с потрохами... Причем, как в переносном, так и в буквальном смысле.
Я покачал головой и отошел от окна. Короткий взгляд на часы показал, что до совета директоров осталось всего двадцать пять минут. Подойдя к бару, я оглядел представленный там ассортимент. То, что я и так наизусть знал его содержимое, особой роли не играло. В баре были как человеческие напитки – столь любимые мной виски и коньяк – так и вампирские. К последним относились как непосредственно кровь, так и кровь, особым способом обработанная и разбавленная вином. Хотя в некоторых случаях я бы еще поспорил: кровь ли была разбавлена вином или же вино кровью. Например, в случае с коллекционными винами.
Коллекционная кровь, правда, тоже присутствовала. Не самая редкая – поскольку редкие обыкновенно носили характер музейных экспонатов: едва ли пригодные в пищу, зато предмет гордости и ценный приз. Ведь мало кто может похвастаться, например, наличием в своей коллекции крови короля Филиппа IV Габсбурга или Анны Болейн. Но то, что находилось в моем баре, было из числа самого лучшего. В конце концов, те, кто бывал в стенах этого кабинета, были этого достойны. Как, разумеется, и я сам.
Синтетики я здесь не держал. Пил, конечно – сложно в наши дни ни разу не сделать хотя бы глотка синтетической крови. К тому же, в какие-то моменты хороша и она. Как, например, пиво идеально сочетается с футбольным матчем. Однако относился к подобной «крови» я как к неизбежному злу. В конце концов, пива в этом баре – тоже не было. Статус есть статус.
Сделав выбор пользу обычной, без винных примесей (поскольку мне в ближайшее время явно понадобится трезвая голова) крови, я распечатал «Мартину Пэрис» трехлетней давности. У вина была выдержка. У крови – именно давность. И хотя я всегда искренне считал, что никакая магия и никакая химия не могут удерживать кровь свежей более пяти лет, большинство вампиров придерживалось мнения прямо противоположного.
«Мартина Пэрис» меня приятно удивила. Мягкая, чуть терпкая, она слегка горчила, попадая на язык, и радовала сладковатым послевкусием. Металлический же привкус гемоглобина был выражен на удивление слабо. Я вообще отдавал предпочтение европейской линии крови. Американская была слишком резкой и неприятно царапала горло. Азиатская – казалась чересчур острой. Я ничего не имел против специй – но исключительно когда сам добавлял их по вкусу.
Наслаждаясь изысканным букетом, я в который уже раз убедился, что не зря храню верность «широко известному в узких кругах» парижскому заводу. А неизвестная мне Мартина... Да, первым в названии всегда шло имя «донора» – хотя и они сами, и вампиры редко когда использовали это определение. Вторым же – название завода, всегда идентичное названию города, где он располагался. Жаль, что мне вряд ли когда-нибудь еще попадется еще кровь Мартины – в конце концов, люди (и, в особенности, кровь конкретного человека) относятся к ресурсам исчерпаемым. А одной из причин, по которым человек охотно становился «донором», была полнейшая анонимность – и более чем щедрая оплата, разумеется. А имя... что имя? Сколько в Париже живет девушек с красивым именем «Мартина»? К тому же, не факт, что она до сих пор оставалась в Париже. На самом деле, пожелай я отыскать ее – меня в первую очередь остановит служба безопасности самого же завода крови. Но даже не в этом дело. Приятно пить кровь, ощущая не только ее вкус, но и будоражащий воображение привкус окружающей ее тайны.
Я усмехнулся. Похоже, я чересчур романтичен. Стоит вернуться на грешную землю. Хотя последнее, пожалуй, спорно — сложно говорить о земле, находясь на последнем этаже пентхауса.
С сожалением закрыв початую бутыль и вернув ее в бар, я вновь посмотрел на часы. Пора.
Всегда считалось, что вампиры – создания ночи. «Дети тьмы», как поэтично называли нас в эпоху процветающего романтизма. Сам я того времени, разумеется, не застал. Но кое-что слышал из уст очевидцев. «Те, кто окутан покровом темноты». «Ночные хищники». Рациональное зерно, признаться, в этом есть. Некоторые из нас и в самом деле не могут появляться на солнце. Низшие. Однако и они живут достаточно долго, чтобы добиться определенных успехов и занять неплохое положение в обществе. Так, например, в принадлежащей моему клану корпорации порядка трети кресел в совете директоров занимают низшие вампиры. Поэтому-то совещания и проводятся ночью.
Когда корпорация перешла в мои руки, большинство сочло, что власть моя будет лишь номинальной. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить их: это не так. Зато теперь мой авторитет никем и ничем не оспаривался. И уважение не было напускным – фальшь я всегда чувствовал неплохо.
Все уже были в сборе. Я обвел взглядом зал совещаний. Кожаные кресла, костюмы, серьезные лица – сегодня почему-то все это особенно походило на сцену из голливудского кино. Сдержав неуместную сейчас улыбку, я поприветствовал присутствующих и открыл совет.
Сегодня совещание получилось коротким. Я выслушал отчеты и задал один единственный вопрос – на который, впрочем, так и не получил ответа. Объяснить, почему одно из наших дел вот уже четыре месяца как не двигается с мертвой точки, мне, увы, никто не смог. Выказав совету директоров неудовольствие этим фактом, я понадеялся, что к следующему собранию вопрос будет уже решен. Поставив на этом точку, я вернулся в свой кабинет. За окном занимался рассвет. Впереди меня ожидало самое неприятное.
Ежедневная рутина – то, что выматывает сильнее всего. И, в то же время, без нее никак не обойтись. Поэтому приходится – иногда буквально через силу, сцепив зубы – терпеливо изучать бумаги и выносить вердикты, подтверждать, заверять, подписывать…
В какой-то момент, не выдержав, я вновь подошел к бару.
- Здравствуй, Мартина, - церемонно кивнул я, наливая себе еще один бокал крови. - Вот мы и снова встретились, моя дорогая.
Впрочем, как и все хорошее, благородный напиток в бокале имел обыкновение заканчиваться. Что вскоре и произошло. Для меня это означало только одно: как бы ни оттягивал я неприятную обязанность, к работе возвращаться все-таки придется.
Телефонный звонок, раздавшийся едва только я вновь сел за стол, пришелся весьма кстати. Ответственность ответственностью, но получать удовольствие от нелюбимого дела – это уже как-то чересчур. Не глядя на определитель номера, я схватился за мобильный телефон. И, признаться, меньше всего я ожидал услышать именно этот голос.
- Кирс? – раздалось на том конце провода.
Я приподнял бровь.
- И тебе доброго утра, Элис, - я едва заметно улыбнулся, начисто игнорируя тот факт, что улыбку-то девушка заметить как раз и не сможет.
- Кирс, я хочу с тобой поговорить.
Разумеется, я мог ответить, что я – не хочу. Или что-либо в том же духе. Впрочем, откровенно хамить не хотелось. Если уж на то пошло, хамить не хотелось вообще.
- И? – довольно миролюбиво поинтересовался я. В конце концов, Элис – пусть и сама того не зная – спасла меня от бумажной волокиты. Хоть и ненадолго, но все-таки. А это дорогого стоило. Как минимум – уделенных в благодарность за это нескольких минут.
- Жду тебя сегодня, - отрезала Элис. – Адрес не изменился.
- Элис, ты ничего не забыла? - посерьезнев, уточнил я. Все же лимит моего терпения безграничным не был. А Элис только что успешно подобралась к самой его границе.
- Боюсь, что можешь путать как раз ты, - различив в голосе девушки истеричные нотки, я раздраженно хмыкнул. Истерик я не любил. Хотя бы потому, что не видел в них смысла.
- Мы расстались, - напомнил я.
- Именно, Кирс, именно. И по твоей, между прочим, инициативе! Если тебе и есть, кого винить, то лишь себя, верно? – Элис шипела в трубку, как разъяренная кошка. А меня… меня разговор начал почти развлекать. Я откинулся на спинку кресла и потер пальцами переносицу. Неужели эта девушка считает, что имеет право так себя со мной вести? Сейчас, после расставания. Но, удивительно, мне даже не хотелось ставить ее на место.
- И? – я действительно не понимал, в чем дело. Однако следующая фраза бывшей расставила все на свои места. И заставила меня сделать стойку. Конечно, фигурально выражаясь.
- Сегодня на меня напал вампир, - немного помолчав, бесцветным голосом выговорила Элис. И отсоединилась.
- Элис! – рявкнул я, сам не зная, зачем – уже отчетливо были слышны гудки.
Глубоко вдохнув, я вернул телефон на стол.
Первым порывом было рвануться к Элис и убедиться в том, что она жива, в полном порядке и что ей ничто не угрожает. Однако что-то – интуиция, быть может? – подсказывало: если она после нападения осталась жива, то до вечера ей точно ничего не грозит. Иначе… Иначе я бы немедленно сорвался с места – пресловутое «Мы в ответе…», чтоб его!
Откровенно говоря, я ничего не понимал. Единственным вампиром, с которым так или иначе была связана Элис, являлся я сам. Уж в этом-то я убедился в первые же дни знакомства с нею – не прельщала меня перспектива героически пасть жертвой вражьих происков, отдыхая в собственной постели.
Однако навестить бывшую нужно. И чем скорее, тем лучше. Сам я к происходящему отношения не имел и, что хуже, даже предположить не мог, кому подобное могло понадобиться. Но ситуация эта мне уже категорически не нравилась.
В любом случае, к Элис я заеду непременно. Впрочем, подстраховаться тоже не помешает. Так что я решил приставить к бывшей охрану. Один короткий звонок – и совсем скоро девушка окажется под пристальнейшим наблюдением. Стоило ли это делать? Заслуживала ли Элис подобного? Насколько она вообще мне дорога? Признаться, отвечать на эти вопросы желания не было. Даже самому себе. Неопределенно качнув головой, я набрал номер начальника своей охраны.
«Твои проблемы – это только твои проблемы». Где граница между моими проблемами и проблемами Элис? Да и разные ли это вообще проблемы? Сложный вопрос.
Элис искренне считала, что между нею и Кирстеном все кончено. Считала до тех пор, пока на нее не напали. Кто это был? И зачем ему понадобилось нападать на Элис? И как с этим всем связаны вампиры? Стоп. Вампиры? Тогда единственный, к кому имеет смысл обращаться за помощью - это Кирс.
Благодарности:
Огромное спасибо .Рен за вычитку и ценные замечания.
Глава исправлена и дописана (существенно дописана!).
КирстенКирстен
Твои проблемы – это только твои проблемы. Эту нехитрую истину отец вбивал в мою голову буквально с пеленок. Впрочем, он же, барон Неренгерт, был сторонником и многих других истин – как полезных, так и совершенно никчемных. Таких, как «мы в ответе за тех, кого приручили». Или «мойте руки перед едой». Пожалуй, на каждую гениальную мысль приходилась как минимум одна откровенная глупость. Но, впрочем, это ничуть не помешало отцу проследить, чтобы я все их запомнил, а мне – с достойным уважения сыновним почтением отложить их в своей памяти. Не думаю, однако, что эти, так сказать, афоризмы и в самом деле пригодятся мне на практике – по крайней мере, уж точно не все.
Хотя среди лелеемых отцом образчиков мудрости и… «мудрости» порой попадались и весьма интересные экземпляры. Как, например, о сущности проблемы. В любом случае, отец, как выяснилось впоследствии, сам не слишком рьяно следовал проповедуемым истинам. Ну, или, как минимум, одной из них – той самой, о проблемах. Ровно десять лет назад барон Неренгерт изволил исчезнуть. Пропасть без вести, если угодно. А ежели неугодно – то испариться, раствориться, сквозь землю провалиться… Лично я всегда предпочитал плебейское, но емкое и более чем подходящее к ситуации словечко «слинял». И, разумеется, его проблемы, за неимением иной кандидатуры, обрушились на мою голову. И ладно бы, только это! В соответствии с законом, пропавший без вести глава клана признается таковым – сиречь, пропавшим – лишь по прошествии пятнадцати лет. Так что я как наследник обязан был заботиться о процветании клана, взвалив на свои отнюдь не хрупкие, но к подобной ноше еще все-таки не готовые, плечи весь груз ответственности полноправного главы и… Собственно, все. De juro главой клана я, как ни крути, не являлся. И, по уши утопая в обязанностях, не получал и намека на привилегии. Меня это, разумеется, не радовало. Да и кого бы, положа руку на сердце, устроило такое положение дел?
Я встал с кресла и подошел к окну. Вид на город с высоты пентхауса меня неизменно успокаивал. Огней на уровне глаз практически не было. Разве что где-то вдали. Чуть ниже чинно выстроились окна высотных зданий. И совсем уже у меня под ногами раскинулось беспорядочное мерцание и мельтешение разноцветных огоньков всех сортов и мастей. Город жил своей непонятной, странной и удивительной жизнью.
Карта ночного города разительно отличалась от того, что было днем. Город днем был прост и понятен. Улица. Дом. Библиотека. Колледж. Кафе.
Ночью город преображался как не желающая, чтобы ее узнали, дама на маскараде. Огни манили, гипнотизировали, зачаровывали. Временами я с трудом находил в себе силы оторвать взгляд от этого разноцветного, полного красок великолепия.
Сверкающая роскошь. Паутина мегаполиса.
Сбросив с себя оцепенение, я усмехнулся. Всегда считал, что город – не просто нагромождение бетона, кирпича и асфальта, разбавленное редкими кустарниками и деревцами, а живое существо. Тем более древнее, чем раньше был заложен первый камень его в основание. Впрочем, в литературных источниках я пару раз сталкивался с подобными теориями – теориями, о доказательствах не шло и речи. Так что свои мысли я держал при себе. Хотя это было обычной для меня практикой не только в этом случае. В конце концов, мне хотелось прожить интересную, насыщенную и, что гораздо более важно, долгую жизнь. А если учесть, сколько желающих было сожрать меня с потрохами... Причем, как в переносном, так и в буквальном смысле.
Я покачал головой и отошел от окна. Короткий взгляд на часы показал, что до совета директоров осталось всего двадцать пять минут. Подойдя к бару, я оглядел представленный там ассортимент. То, что я и так наизусть знал его содержимое, особой роли не играло. В баре были как человеческие напитки – столь любимые мной виски и коньяк – так и вампирские. К последним относились как непосредственно кровь, так и кровь, особым способом обработанная и разбавленная вином. Хотя в некоторых случаях я бы еще поспорил: кровь ли была разбавлена вином или же вино кровью. Например, в случае с коллекционными винами.
Коллекционная кровь, правда, тоже присутствовала. Не самая редкая – поскольку редкие обыкновенно носили характер музейных экспонатов: едва ли пригодные в пищу, зато предмет гордости и ценный приз. Ведь мало кто может похвастаться, например, наличием в своей коллекции крови короля Филиппа IV Габсбурга или Анны Болейн. Но то, что находилось в моем баре, было из числа самого лучшего. В конце концов, те, кто бывал в стенах этого кабинета, были этого достойны. Как, разумеется, и я сам.
Синтетики я здесь не держал. Пил, конечно – сложно в наши дни ни разу не сделать хотя бы глотка синтетической крови. К тому же, в какие-то моменты хороша и она. Как, например, пиво идеально сочетается с футбольным матчем. Однако относился к подобной «крови» я как к неизбежному злу. В конце концов, пива в этом баре – тоже не было. Статус есть статус.
Сделав выбор пользу обычной, без винных примесей (поскольку мне в ближайшее время явно понадобится трезвая голова) крови, я распечатал «Мартину Пэрис» трехлетней давности. У вина была выдержка. У крови – именно давность. И хотя я всегда искренне считал, что никакая магия и никакая химия не могут удерживать кровь свежей более пяти лет, большинство вампиров придерживалось мнения прямо противоположного.
«Мартина Пэрис» меня приятно удивила. Мягкая, чуть терпкая, она слегка горчила, попадая на язык, и радовала сладковатым послевкусием. Металлический же привкус гемоглобина был выражен на удивление слабо. Я вообще отдавал предпочтение европейской линии крови. Американская была слишком резкой и неприятно царапала горло. Азиатская – казалась чересчур острой. Я ничего не имел против специй – но исключительно когда сам добавлял их по вкусу.
Наслаждаясь изысканным букетом, я в который уже раз убедился, что не зря храню верность «широко известному в узких кругах» парижскому заводу. А неизвестная мне Мартина... Да, первым в названии всегда шло имя «донора» – хотя и они сами, и вампиры редко когда использовали это определение. Вторым же – название завода, всегда идентичное названию города, где он располагался. Жаль, что мне вряд ли когда-нибудь еще попадется еще кровь Мартины – в конце концов, люди (и, в особенности, кровь конкретного человека) относятся к ресурсам исчерпаемым. А одной из причин, по которым человек охотно становился «донором», была полнейшая анонимность – и более чем щедрая оплата, разумеется. А имя... что имя? Сколько в Париже живет девушек с красивым именем «Мартина»? К тому же, не факт, что она до сих пор оставалась в Париже. На самом деле, пожелай я отыскать ее – меня в первую очередь остановит служба безопасности самого же завода крови. Но даже не в этом дело. Приятно пить кровь, ощущая не только ее вкус, но и будоражащий воображение привкус окружающей ее тайны.
Я усмехнулся. Похоже, я чересчур романтичен. Стоит вернуться на грешную землю. Хотя последнее, пожалуй, спорно — сложно говорить о земле, находясь на последнем этаже пентхауса.
С сожалением закрыв початую бутыль и вернув ее в бар, я вновь посмотрел на часы. Пора.
Всегда считалось, что вампиры – создания ночи. «Дети тьмы», как поэтично называли нас в эпоху процветающего романтизма. Сам я того времени, разумеется, не застал. Но кое-что слышал из уст очевидцев. «Те, кто окутан покровом темноты». «Ночные хищники». Рациональное зерно, признаться, в этом есть. Некоторые из нас и в самом деле не могут появляться на солнце. Низшие. Однако и они живут достаточно долго, чтобы добиться определенных успехов и занять неплохое положение в обществе. Так, например, в принадлежащей моему клану корпорации порядка трети кресел в совете директоров занимают низшие вампиры. Поэтому-то совещания и проводятся ночью.
Когда корпорация перешла в мои руки, большинство сочло, что власть моя будет лишь номинальной. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить их: это не так. Зато теперь мой авторитет никем и ничем не оспаривался. И уважение не было напускным – фальшь я всегда чувствовал неплохо.
Все уже были в сборе. Я обвел взглядом зал совещаний. Кожаные кресла, костюмы, серьезные лица – сегодня почему-то все это особенно походило на сцену из голливудского кино. Сдержав неуместную сейчас улыбку, я поприветствовал присутствующих и открыл совет.
Сегодня совещание получилось коротким. Я выслушал отчеты и задал один единственный вопрос – на который, впрочем, так и не получил ответа. Объяснить, почему одно из наших дел вот уже четыре месяца как не двигается с мертвой точки, мне, увы, никто не смог. Выказав совету директоров неудовольствие этим фактом, я понадеялся, что к следующему собранию вопрос будет уже решен. Поставив на этом точку, я вернулся в свой кабинет. За окном занимался рассвет. Впереди меня ожидало самое неприятное.
Ежедневная рутина – то, что выматывает сильнее всего. И, в то же время, без нее никак не обойтись. Поэтому приходится – иногда буквально через силу, сцепив зубы – терпеливо изучать бумаги и выносить вердикты, подтверждать, заверять, подписывать…
В какой-то момент, не выдержав, я вновь подошел к бару.
- Здравствуй, Мартина, - церемонно кивнул я, наливая себе еще один бокал крови. - Вот мы и снова встретились, моя дорогая.
Впрочем, как и все хорошее, благородный напиток в бокале имел обыкновение заканчиваться. Что вскоре и произошло. Для меня это означало только одно: как бы ни оттягивал я неприятную обязанность, к работе возвращаться все-таки придется.
Телефонный звонок, раздавшийся едва только я вновь сел за стол, пришелся весьма кстати. Ответственность ответственностью, но получать удовольствие от нелюбимого дела – это уже как-то чересчур. Не глядя на определитель номера, я схватился за мобильный телефон. И, признаться, меньше всего я ожидал услышать именно этот голос.
- Кирс? – раздалось на том конце провода.
Я приподнял бровь.
- И тебе доброго утра, Элис, - я едва заметно улыбнулся, начисто игнорируя тот факт, что улыбку-то девушка заметить как раз и не сможет.
- Кирс, я хочу с тобой поговорить.
Разумеется, я мог ответить, что я – не хочу. Или что-либо в том же духе. Впрочем, откровенно хамить не хотелось. Если уж на то пошло, хамить не хотелось вообще.
- И? – довольно миролюбиво поинтересовался я. В конце концов, Элис – пусть и сама того не зная – спасла меня от бумажной волокиты. Хоть и ненадолго, но все-таки. А это дорогого стоило. Как минимум – уделенных в благодарность за это нескольких минут.
- Жду тебя сегодня, - отрезала Элис. – Адрес не изменился.
- Элис, ты ничего не забыла? - посерьезнев, уточнил я. Все же лимит моего терпения безграничным не был. А Элис только что успешно подобралась к самой его границе.
- Боюсь, что можешь путать как раз ты, - различив в голосе девушки истеричные нотки, я раздраженно хмыкнул. Истерик я не любил. Хотя бы потому, что не видел в них смысла.
- Мы расстались, - напомнил я.
- Именно, Кирс, именно. И по твоей, между прочим, инициативе! Если тебе и есть, кого винить, то лишь себя, верно? – Элис шипела в трубку, как разъяренная кошка. А меня… меня разговор начал почти развлекать. Я откинулся на спинку кресла и потер пальцами переносицу. Неужели эта девушка считает, что имеет право так себя со мной вести? Сейчас, после расставания. Но, удивительно, мне даже не хотелось ставить ее на место.
- И? – я действительно не понимал, в чем дело. Однако следующая фраза бывшей расставила все на свои места. И заставила меня сделать стойку. Конечно, фигурально выражаясь.
- Сегодня на меня напал вампир, - немного помолчав, бесцветным голосом выговорила Элис. И отсоединилась.
- Элис! – рявкнул я, сам не зная, зачем – уже отчетливо были слышны гудки.
Глубоко вдохнув, я вернул телефон на стол.
Первым порывом было рвануться к Элис и убедиться в том, что она жива, в полном порядке и что ей ничто не угрожает. Однако что-то – интуиция, быть может? – подсказывало: если она после нападения осталась жива, то до вечера ей точно ничего не грозит. Иначе… Иначе я бы немедленно сорвался с места – пресловутое «Мы в ответе…», чтоб его!
Откровенно говоря, я ничего не понимал. Единственным вампиром, с которым так или иначе была связана Элис, являлся я сам. Уж в этом-то я убедился в первые же дни знакомства с нею – не прельщала меня перспектива героически пасть жертвой вражьих происков, отдыхая в собственной постели.
Однако навестить бывшую нужно. И чем скорее, тем лучше. Сам я к происходящему отношения не имел и, что хуже, даже предположить не мог, кому подобное могло понадобиться. Но ситуация эта мне уже категорически не нравилась.
В любом случае, к Элис я заеду непременно. Впрочем, подстраховаться тоже не помешает. Так что я решил приставить к бывшей охрану. Один короткий звонок – и совсем скоро девушка окажется под пристальнейшим наблюдением. Стоило ли это делать? Заслуживала ли Элис подобного? Насколько она вообще мне дорога? Признаться, отвечать на эти вопросы желания не было. Даже самому себе. Неопределенно качнув головой, я набрал номер начальника своей охраны.
«Твои проблемы – это только твои проблемы». Где граница между моими проблемами и проблемами Элис? Да и разные ли это вообще проблемы? Сложный вопрос.
@темы: Осколки зазеркалья, by Irri, Рассказы
-
-
28.11.2009 в 23:27-
-
28.11.2009 в 23:57-
-
29.11.2009 в 20:23-
-
29.11.2009 в 23:35Этот вьюноша далеко пойдет... главное, чтобы не полетел-
-
30.11.2009 в 15:24Ой
Спасибо
Теперь главное, чтобы оно и дальше не разочаровало ^^"
Triss Shandey
Вот не дает мне покоя подруга Элис...
Вот. Мне теперь дико интересно, чем именно
Такая приличная напервый взгляд девушка... На второй - тоже...
.Рен
Солнышко, ты что-то путаешь
Это я тебе должна букеты вручать.
Правда. Пасиба!
Herba
Вампиры - птицы гордые. Пока не пнешь - не летают...-
-
30.11.2009 в 19:26Она слишком приличная))) Закон жанра
-
-
30.11.2009 в 19:59Вот так ))
Хочешь быть вне подозрений - веди себя неприлично.
Чтобы по законам жанра